Неточные совпадения
«Свободное размышление профана о вредоносности насаждения грамоты среди нижних воинских чинов гвардии с подробным перечнем
бывших злокозненных деяний оной от времени восшествия на Всероссийский престол Ее Императорского Величества Государыни
Императрицы Елисавет Петровны и до кончины Благочестивейшего Императора Павла I-го, включая и оную».
В селе Работках, Макарьевского уезда, Нижегородской губернии, сохраняется память о
бывшем тамошнем помещике Шубине, за которого будто бы
императрица Елизавета желала выйти замуж, но он отказался от этой чести, уступив царственную невесту Разумовскому.
В этом селе передается из поколения в поколение предание об отношениях
императрицы Елизаветы Петровны к
бывшему тамошнему помещику.].
Императрица знала хорошо и то, что прежде очень много людей разного звания и состояния ссылалось невинно, и потому вскоре после своей коронации, 27 сентября 1742 года, обнародовала следующий указ: «Ее Императорскому Величеству сделалось известно, что в
бывшие правления некоторые лица посланы в ссылки в разные отдаленные места государства, и об них, когда, откуда и с каким определением посланы, ни в Сенате, ни в Тайной канцелярии известия нет, где обретаются неведомо; потому Ее Императорское Величество изволила послать указы во все государство, чтобы где есть такие неведомо содержащиеся люди, оных из всех мест велеть прислать туда, где будет находиться Ее Императорское Величество, и с ведомостями когда, откуда и с каким указом присланы».
Императрица-мать поцеловала изображение Христа и тогда только пролила несколько слез, но через минуту разразилась рыданиями. Вот как описывает эту трогательную сцену тяжелого горя августейшей семьи один из ее очевидцев, наш известный поэт Жуковский,
бывший тогда наставником великого князя Александра Николаевича.
Получив отставку, Шубин поселился в пожалованных ему Работках. На прощанье
императрица Елизавета Петровна подарила ему драгоценный образ Спасителя и часть ризы Господней. То и другое и теперь сохраняется в церкви села Работок. В этом селе передается из поколения в поколение предание о милостях
императрицы Елизаветы Петровны к
бывшему тамошнему помещику.
Поэтому в 1754 году
императрица решилась заложить новое здание, сказав, что «до окончания переделок будет жить в Летнем новом доме», приказав строить временный дворец на порожнем месте
бывшего Гостиного двора, на каменных погребах у Полицейского моста. В июле начали бить сваи под новый дворец. Нева усеялась множеством барок, и на всем пространстве от дворца к Мойке рассыпались шалаши рабочих. Словом, работа закипела.
Молодые люди, как заметили некоторые из публики, подошли друг к другу, сказали один другому несколько слов на ухо и затем быстро вышли. Их поведение, хотя и обратившее на себя внимание лишь немногих, особенно показалось подозрительным
бывшему в театре любимцу
императрицы Ивану Ивановичу Шувалову, знавшему обоих молодых людей. Он вышел вслед за ними, и ему удалось догнать их в совершенно пустом, во время действия, коридоре театра.
В одной юрте посланный, отыскивая ссыльного, спрашивал несколько
бывших тут ссыльных, не слыхали ли они чего-нибудь про Шубина. Никто не дал положительного ответа. Разговорясь затем, посланный упомянул имя
императрицы Елизаветы Петровны.
Суворов-сын уехал позже. Он был послан в Петербург с депешами и, не застав императора в живых, представился
императрице; собственноручным приказом ее 25 августа назначен командиром пехотного Астраханского полка. Он встретился здесь с отцом,
бывшим одним из участников в деле восшествия на престол
императрицы Екатерины II. Вскоре после этого Василий Иванович вышел в отставку и, награжденный пенсией, уехал на жительство в Москву.
Хан заподозрил Григория Александровича в утайке назначенных ему денег, подал жалобу через приближенного к государыне Александра Петровича Ермолова, который поспешил воспользоваться этим случаем, чтобы настроить
императрицу против князя, своего
бывшего начальника и благодетеля.
Где стоит теперь дворец великого князя Сергия Александровича (
бывший дом князей Белосельских), в елизаветинское время находился дом князя Шаховского; рядом с ним было Троицкое подворье, затем дом гоф-интенданта Кормедона, купленный Бироном, и при
императрице Елизавете конфискованный и отданный духовнику
императрицы Дубянскому. Далее по Невской перспективе, по Морской и Миллионной, стояли дворцы и дома вельмож.
С кафедры в присутствии
императрицы стали сыпаться самые сильные обвинения и ругательства против иностранцев. Громко стали говорить о чудесах,
бывших при гробе святителя Дмитрия Ростовского, искреннего друга Яворского. Но все могло измениться.
Одновременно с делом Левенвольдта шло дело о заговоре
бывшего австрийского посла при русском дворе маркиза Ботта д’Адорна и Лопухиных против
императрицы Елизаветы Петровны в пользу младенца Иоанна. Концом процесса было присуждение Лопухиных: Степана, Наталью и Ивана бить кнутом, вырезать языки, сослать в Сибирь и все имущество конфисковать.